Многие дети знаменитых родителей, особенно если продолжают профессиональную династию, ударяются в две крайности. Либо используют свой привилегированный статус на полную катушку, либо – наоборот, дистанцируются от «предков», чтобы доказать, что всего добились сами. Родион Газманов мудро выбрал золотую середину. Он признает, что быть сыном Олега Газманова – это преимущество. Он восхищается отцом и учится у него. При этом избрал собственный творческий путь, пишет музыку и стихи, которые ему откликаются. И, похоже, у него отлично получается.
Сложно ли быть ребенком Олега Газманова? Когда ваше творчество и карьеру оценивают сквозь призму знаменитого отца?
Один из самых любимых вопросов (Смеется). Во-первых, я давно не ребенок – мне в этом году исполняется 40 лет. Что касается творчества и карьеры сквозь призму знаменитого отца, нас всегда с кем-нибудь сравнивают. Будь то знаменитый отец или просто – более или менее успешный коллега по сцене и творчеству. Я к этому уже привык и не обращаю особого внимания. С другой стороны, у меня есть очень хороший ориентир, человек, с которым я могу посоветоваться по поводу музыки и многих других вещей. Поэтому насчет того, сложно ли быть ребенком Олега Газманова, я отвечу так: это большая ответственность, но в то же время – огромная привилегия.
Правда ли, что Олег Михайлович был скептически настроен по поводу вашего стремления всерьез заняться музыкой?
Когда меня спрашивают, какой самый важный совет мне дал отец, я отвечаю – совет не заниматься музыкой. Это отчасти правда. Он хотел, чтобы я стал самостоятельным, твердо стоял на ногах, состоялся в жизни. А шоу-бизнес это штука очень сложная и непредсказуемая. Тем не менее, когда он понял, что я музыкой действительно горю и дышу, был только рад. Особенно с учетом того, что у меня это получилось.
Вас сложно назвать типичным «мажором» — если верить прессе, отец очень рано лишил вас довольствия, и вам пришлось работать. Благодарны ли Олегу Михайловичу, что не создавал вам тепличных условий? Когда у вас будут собственные дети, намерены ли повторить модель воспитания своих родителей?
Я очень благодарен своим родителям, что они не создавали для меня тепличных условий. Потому что в воспитании принимал участие не только отец, но и мама – даже в большей степени. После развода родителей я больше времени проводил с мамой. Лишить ребенка довольствия – это важный и в то же время сложный шаг для родителя. Потому что это же дети, их нужно защищать, оберегать. С другой стороны, чем раньше отправишь ребенка в полет и создашь ему мотивацию для нахождения собственного места в жизни, тем лучше. Думаю, что это та модель воспитания, которую я повторю со своими детьми, когда они у меня будут.
Как на вашу карьеру повлияли карантинные ограничения, которые длятся больше года? Многие артисты жалуются, что коронавирус сильно ударил по бизнесу, по заработкам. А вы сумели встроиться в новую реальность и продолжать работать?
Конечно, карантинные ограничения, связанные с коронавирусом, сильно ударили по бизнесу. И 2020 год, и начало 2021 – это самый сложный период в жизни многих артистов. Мы с моей командой перешли частично в онлайн. И среди не такого большого количества корпоративов и некорпоративных концертов, которые мы продолжаем давать, есть огромное количество работы онлайн. Например, когда мы записываем поздравления или делаем специальную трансляцию для какого-то корпоративного или частного заказчика. Это позволяет музыкантам поддерживать штаны в это непростое время. Но мы с нетерпением ждем того времени, когда откроются залы и можно будет наконец-то зрителя увидеть, «потрогать» — в большом масштабе.
А кто ваш зритель? Пересекаются ли ваши поклонники с «целевой аудиторией» вашего отца? Или вы намеренно выбрали иную музыкальную нишу, чтобы никто не говорил, что вы во всем пошли по стопам Олега Газманова?
Я думаю, что пересекаемся. Потому что и у меня, и у отца, есть песни со словами. Песни, которые что-то должны оставлять в сердце. Что касается ниши, я не выбирал себе нишу – это ниша выбрала меня. И я беру те тексты, ту музыку, к которой у меня лежит сердце. И по-другому не умею. Потому что я знаю многих артистов-ремесленников, которые могут написать любую песню по любой задаче, на любую тему и в любом жанре. Я могу это сделать, только если у меня внутри к этому лежит и горит. Это даже мой какой-то повод для гордости, если угодно.
Расскажите о своих «Квартирниках». Как возникла идея, сколько вы их провели, как определяется тематика?
Идея возникла очень давно, в далеком 2010 году я проводил «Квартирники» в Москве. Потом мы начали работать в больших масштабах, и собирать площадку на 60-70 человек было просто неактуально. Когда начались карантинные ограничения, на меня вышли Лофт by Volga и предложили сделать концерт у них. Как раз ограничения были до 65 человек на площадку. И ровно столько площадка и вмещала. Мы вспомнили боевое прошлое, и начали работать в таком жанре. Классная тематика, классный жанр, потому что в отличие от концерта на большую публику – 1500-2000-5000 человек, здесь ты можешь интимно общаться с каждым из зрителей. Ты можешь подойти, вместе что-то спеть, пообщаться. Этот зал гораздо теплее. На большом концерте всегда есть барьер. А здесь этого барьера нет. Здесь единство, единодушие. Самое главное, что это концерт, на котором ты реально раскрепощаешься. И это та свобода, которая позволяет находить новые жанровые находки, обкатывать новые песни, стихи, концертные подходы, фишки. И усовершенствовать свое творчество. И даже когда мы возобновим большую концертную деятельность, такой жанр, как квартирники, мы обязательно оставим. Квартирников прошло 4 штуки, мы делаем каждый месяц, начиная с декабря. И ближайший будет в конце апреля.
Какая музыка сейчас наиболее востребована? Нет ли у вас ощущения, что мир пошел по пути постоянно упрощения – музыки, текстов, смыслов, и сложное творчество просто не востребовано?
И да, и есть. Да, определенное упрощение есть. Но вместе с простой музыкой появляется и сложная. С девальвацией жанров происходит техническое усложнение. Поэтому смыслы – да, согласен, упрощаются. Так публике проще. Психология масс идет по пути упрощения. Но при этом, если основные массы идут по пути упрощения, то интеллигентная прослойка остается. И именно их вкусы, их мысли, их предпочтения остаются в истории. А то, что любят массы – быстро уходит.
Есть ли у вас любимая композиция или альбом? Чувствуете ли вы динамику, творческое «взросление» — от альбома к альбому?
Наверное, нет любимой композиции. Все, что я написал, я люблю одинаково, а среди того, что слушаю – сложно выделить что-то одно. По поводу творческого взросления, наверное, оно есть. Но за собственными трансформациями следить сложнее, чем за чьими-то. Свои происходят почти незаметно. Что касается динамики, я пишу стихи, которые для меня становятся актуальными через какое-то время. Такое ощущение, что я предвижу, что будет со мной дальше. И пишу послание себе в будущем. Это какая-то мистика, очень необычно для меня. И в то же время воспринимается как нечто данное, происходящее со мной. Один из таких стихов представляю вам.
Время взрослеющих истин и вдумчивых фраз,
Время новых границ, новых правил и новых пределов,
Доставай из карманов всё то, что хранил прозапас
и используй для дела.
Время разбрасывать камни и бить зеркала,
Своё место под солнцем занять или сгинуть, пытаясь,
На застолье ищи себе место у края стола,
Чтоб уйти не прощаясь.
Вемя просчитывать всё на три шага вперед,
На ходу изменяя себя под привычные роли,
Ты свободен, пока отдаешь себе в этом отчет,
Ни секундою более.
Есть ли какие-то ниши, сферы, в которых вы хотели бы попробовать свои силы? Нет ли желания вернуться в бизнес, а музыку оставить как хобби?
Нет, желания нет. Музыка – это мое все, и я бы очень хотел находиться в ней до конца своей жизни, если это получится. Но есть и смежные сферы, в которых я хотел бы себя попробовать. Сейчас, например, я готовлю инфопродукт — курсы для подготовки к вокальным конкурсам. Через пару недель мы сможем его выпустить.
Отец поддерживает ваши начинания? Как происходит ваше общение с ним? Нет ли какой-то творческой ревности, зависти к успехам друг друга?
Ревности нет, как и зависти. Есть наблюдение друг за другом. Я, например, на его концертах смотрю, замечаю какие-то фишки интересные, понимаю, что что-то можно перенять, каждый раз восхищаюсь, как классно он работает с залом. Начинания мои он поддерживает, но я не все показываю. Для меня очень важно все, что я делаю, переварить внутри себя. Кроме того, общение с отцом происходит не так регулярно и часто, как хотелось бы. И, как правило, о музыке мы не разговариваем. Мы говорим о каких-то более приземленных вещах, потому что слишком редко видимся, чтобы разговаривать на профессиональные темы.
Есть ли у вас авторитеты в мире музыки – как в России, так и во всем мире. Возможно, какие-то кумиры, с которыми вы бы хотели познакомиться или даже поработать вместе?
В России мне нравится Валерий Сюткин, Леонид Агутин. В мире – это Пол Маккартни, Стинг.
Ваша личная жизнь – за семью печатями. Нам не расскажете?
Не расскажу.
Что в ближайших планах – творческих, профессиональных, личных?
Выпуск новых песен, съемки клипов – все, что обычно делает артист, и я буду делать. И как только полностью снимут карантинные ограничения, это поеду в огромный концертный тур по всей стране или даже дальше. Потому что сейчас самое главное – это поработать, повезти коллектив по гастролям, чтобы они а) заработали и б) устали. И то, и другое для творческого человека очень важно.
Беседовала: Виктория Чирва
